Экономика

Тема 1. Введение в экономическую теорию

ИЗ РОССИЙСКОЙ ПРАКТИКИ: Экономика и право в России

Слабая практическая взаимосвязь экономической теории с законотворчеством в России стала одной из причин кризиса в нашей стране. Существует масса законов, которые не соответствуют экономической реальности и потому регулярно нарушаются значительной частью населения страны.

Например, налоговый пресс, который испытывают производители, столь велик, что буквальное выполнение налоговых законов привело бы к закрытию многих предприятий. Низкий уровень жизни населения толкает и частных лиц к уклонению от уплаты налогов, особенно с побочных доходов. То есть налоговое законодательство является «неработающим» или «полуработающим» потому, что не соответствует потребностям экономики.

Одновременно в законодательной базе существуют огромные прорехи, которые позволяют совершать мошеннические операции. Так, знаменитая афера МММ», обездолившая миллионы вкладчиков этой фирмы, была абсолютно законна. Люди потеряли деньги потому, что «МММ» перестала выкупать свои акции. Но по закону акционерные общества вообще не обязаны это делать! А юридических норм, наказывающих за нарушение обещания выкупить акции, в российском праве не было.

Столь же многочисленны ситуации, когда отсутствие необходимых законов препятствуют честному бизнесу. Скажем, спасением для ряда машиностроительных отраслей мог бы быть так называемый лизинг. Дело в том, что российские потребители многих видов дорогостоящего оборудования (например, самолетов, сельскохозяйственной техники, грузовых автомобилей) не имеют средств для их покупки. В развитых странах эта проблема часто решается с помощью лизинга — передачи оборудования в аренду. При этом типе сделок пользователь техники не должен полностью оплачивать всю ее стоимость, а обязан вносить лишь ежегодные платежи, т.е. гораздо меньшую сумму, которая была бы по карману многим российским предприятиям. Например, с помощью лизинга наши авиакомпании могли бы получить новые самолеты, а самолетостроители — загрузить простаивающие мощности. Беда в том, что многие правовые вопросы, касающиеся лизинга, в российском праве до сих пор не урегулированы. Вследствие этого лизинговые операции распространены значительно слабее, чем это необходимо.

В то же время законодательная база экономической деятельности постепенно улучшается. Нельзя забывать, что в рынок Россия вступила совершенно не подготовленной в юридическом отношении. И за прошедшие годы юристами и экономистами проделана огромная работа. Причем результаты ее часто бывают очень заметными: после принятия нужных законов «дикий» рынок становится цивилизованным. Так, принятие законов о рекламе, о защите прав потребителей, о недопущении нечестной конкуренции резко улучшили ситуацию. С экранов телевизоров исчезла опасная реклама рецептурных (сильнодействующих) лекарств, табака и алкоголя. Усилились позиции покупателя в борьбе с производителями и продавцами некачественной продукции. Невозможна в наши дни и афера, подобная пирамиде «МММ». С понижением подоходного налога уменьшилось сокрытие доходов частными лицами.

ИЗ РОССИЙСКОЙ ПРАКТИКИ: Почему государство не получило долгов АвтоВАЗа?

Читатель газет, внимательно следивший за взаимоотношениями крупнейшего российского производителя автомобилей АвтоВАЗа и налогового ведомства, имеет все основания пребывать в недоумении. Уж больно они напоминают игру кошки с мышкой: подержат налоговики завод «в зубах»... и выпустят, потом снова схватят и т.д.

Налоговые проблемы завода начались, когда он занялся подготовкой очередной модели легкового автомобиля — широко рекламируемой «десятки». Переходить к выпуску принципиально новой машины и одновременно полностью пла¬ти АвтоВАЗ не мог — просто не хватало денег. Надеясь на свои связи в правительстве, завод резко сократил выплату налогов. Было ли верным это решение? Должным ли образом тратились деньги? Хороша ли, наконец, оказалась новинка? Все это отдельные вопросы. Многое здесь свидетельствует о грубом просчете АвтоВАЗа. Однако, и ситуацию в стране, когда крупный инвестиционный проект можно освоить только ценой нарушений, нельзя назвать нормальной.

Итогом стал огромный долг завода. В 1996 г. государство потребовало его возврата. Денег у АвтоВАЗа не было. Государство, тем не менее, давило, угрожая, в частности, обанкротить завод, а потом продать его южнокорейской фирме «Дэу». Был смещен генеральный директор фирмы. Казалось, все действительно идет к банкротству.

И вдруг был достигнут компромисс: выплата основного долга отсрочена (на профессиональном языке это называется реструктуризацией задолженности) под залог контрольного пакета акций. Условия были таковы: АвтоВАЗ обязался полностью текущие налоги; в случае просрочки их уплаты более чем на 2 месяца ню получало право продать переданные ему акции, фактически отобрав завод у прежних собственников. Весь 1997 г. и начало 1998 г. прошли в напряжении: завод платил текущие налоги, но делал это с явным трудом. Наконец, в начале лета 1998г. завод признал просрочку платежей. И государство продало акции? Ничуть не бывало. Вместо этого АвтоВАЗу были предоставлены новые льготы: Правда, опять на жестких условиях. Если завод их нарушит...

В чем же причины непоследовательности налоговиков? Случай АвтоВАЗа единичен: недостаточный объем собираемых налогов часто вызывает желание усилить карательные меры по отношению к неплательщикам. Руководству Министерства финансов при этом кажется, что достаточно ввести более жесткие правила и поступление налогов в нужном объеме будет обеспечено. И действительно обычно удается провести ряд показательных процессов, силовыми методами, принудив нескольких должников к уплате.

Но потом успешно начатая кампания странным образом замирает, через некоторое время поступают сообщения о дальнейшем росте налоговой задолженности предприятий. А все дело в том, что каким бы совершенным ни был механизм взимания налогов, предприятие может отдать государству лишь известную часть своих доходов. Превышение этой доли просто приведет к остановке предприятия.

Вот и в случае АвтоВАЗа уступка налоговиков была вынужденной. Незадолго до этого завод объявил о сокращении производства и переходе с работы в две смены на односменную. Стоило в этой ситуации усилить налоговый пресс и завод, вероятно, встал бы полностью. А это обошлось бы государству много дороже, чем сумма недополученных налогов: превращение Тольятти в город безработных, возможные социальные волнения и т. п. Так что экономические зим "и умеют заставить считаться с собой. Неудивительно, что это постепенно осознало и правительство. Главным сдвигом в этой сфере в 2000-2001 гг. стало ослабление налогового пресса.

ИЗ РОССИЙСКОЙ ПРАКТИКИ: Почему конверсия военного производств не стала «золотым дном» для России?

В самом начале рыночных реформ в СССР началось сокращение военно-промышленного комплекса (ВПК) страны. Угроза третьей мировой войны отпала, а вместе с ней отпала и надобность в поддержании прежнего объема военного производства. Ожидания были самыми радужными. На военных заводах работали лучшие рабочие и инженерные кадры, стояло новейшее оборудование, самой высокой была культура производства. Казалось, разверни эту махину на выпуск потребительских товаров, и уровень жизни в стране резко повысится.

Так начиналась конверсия (перестройка на мирный лад) военного производства. Там, где раньше делали ракеты и танки, начался выпуск телевизоров, видеомагнитофонов, кастрюль. Знаменитый производитель легкого и скорострельного оружия завод им. Дегтярева освоил выпуск промышленных швейных машин которые должны были делать в минуту по 3000 стежков — ровно столько, сколь снарядов выпускают за ту же минуту его знаменитые авиационные пушки.

А дальше последовал полный провал. Прежнее оборудование для выпуска новой продукции не подходило, его приходилось останавливать. Навыки рабочих-виртуозов при выпуске кастрюль не были нужны. Отличные авиационные инженер ничего не понимали в пылесосах и т. д. В итоге значительная часть конверсионной продукции оказалась и дорогой, и не слишком хорошей. Ее легко вытеснили с рынка иностранные конкуренты. Заводы стали останавливаться.

Степень использования производственного потенциала резко упала. Неудачная структурная перестройка, вызвавшая закрытие многих крупных военных заводов, привела к смещению экономики внутрь кривой производственных возможностей — теперь она производила меньше и пушек, и масла.

Свет в конце туннеля появился только тогда, когда военные заводы вернулись к тому, что они умеют делать действительно хорошо и эффективно. Деньги оказалось возможным зарабатывать экспортом вооружения. В Малайзию были проданы лучшие в мире, (так называют их летчики ФРГ, получившей в «наследство» от ГДР эскадрилью этих самолетов) истребители «МиГ-29», на Кипр — зенитные комплексы С-300 и т.д. Завод им. Дегтярева стал торговать противотанковыми снарядами, портативными зенитными комплексами «Игла» и другим вооружением. В итоге уже к 1997 г. ему удалось удвоить объем производства добиться завидной прибыльности в 35%.

Оказалось, что с точки зрения российской экономики, экспорт вооружении это тоже своего рода конверсия. Ведь оружие оплачивается иностранцами, а не нашим бюджетом, на него не идут деньги нашего налогоплательщика. Это тоже конверсия, но более продуманная, сохраняющая и эффективно использующая существующий производственный потенциал. А настоящий переход на мирную продукцию российский ВПК исподволь тоже готовит. Завод им. Дегтярева, например, делает ставку на мотоциклы и автомобильные аккумуляторы. Но, в отличие от провалившегося проекта со швейными машинами, выпускает конверсионную продукцию только под гарантированный рынок сбыта.

ИЗ РОССИЙСКОЙ ПРАКТИКИ: Почему в России не любят «новых русских» и хорошо относятся к «среднему Классу»?

При социализме существовала известная дифференциация доходов, но! целом общество явно тяготело к уравнительности в их распределении. В середине 1970-х годов заработная плата промышленного рабочего составляя/ 170 руб. в месяц. Зарплата инженера часто была ниже. Директор завода мог получать 250-400 руб. Наиболее высокооплачиваемые работники имели от 400 700 руб.: это генералы, профессора, заместители министров и т.п. Много больше (причем обычно не в денежной форме, а в виде привилегий) получала ли самая верхушка номенклатуры. Но таких людей было немного и, что важно, народу они были не видны. В обществе с официальной социалистической идеологией верхи не могли выставлять свое богатство напоказ.

Рассмотрим кривую Лоренца за 1991 г. (рис. 1.7 а). Она близко подходит биссектрисе. Беднейшие 40',; населения получают около 30% дохода, т.е. средний достаток каждого члена этой обширной группы лишь на четверть ниже среднего достатка всех россиян.

В ходе рыночных реформ дифференциация в доходах возросла. На крив Лоренца 2001 г. (рис. 1.7 б) видно, что беднейшие 20% получают менее 6% общи го дохода. Это значит, что каждый из них живет в три с лишним раза хуже среднего уровня. Но еще показательнее доля доходов богатейших 20% населения. ОН составила почти половину совокупного дохода — столько же, сколько досталось всем остальным 80% россиян. Да это и не удивительно. Зарплата директора теперь часто в десятки раз превышает ставку рабочего. А ведь у бизнесменов ее еще и доходы с капитала.

Примем во внимание еще. три обстоятельства. Во-первых, богатство «новых русских» принимает крикливые формы фантастических замков-коттеджей и предорогих автомобилей, какие обычно не позволяют себе покупать даже куда более богатые западные капиталисты. Так что психологически неравенство выглядит еще сильнее, чем есть на самом деле. Во-вторых, моральная оценка нем данно свалившегося на часть населения богатства. Люди обычно лояльнее относятся к чужому процветанию, когда знают, чем оно заслужено. Капиталист Генри Форд спокойно мог говорить, что он сказочно богат, потому что организовал пер4 вое в мире конвейерное производство автомобилей. А как получил миллиарды Билл Гейтс, знает любой владелец компьютера — программа «Виндоуз» работав